Голова моя болит болид формулы 1
Ромен Грожан и Лэнс Стролл, выбывшие из гонки после столкновения с россиянином Даниилом Квятом, вполне могли погибнуть, но выбрались целыми и невредимыми. Никакого чуда, по словам бывших гонщиков, здесь нет — всё дело в современных технологиях.
Если уйти от удара нельзя
Болид “Формулы-1” устроен совсем не так, как машины для повседневного использования. Предельные скорости вынуждают тратить огромные средства ради сохранения жизни и здоровья пилотов. В разработку систем безопасности машин F1 вложены миллионы долларов, и одно из самых эффективных решений работает уже без малого 40 лет. Первый карбоновый монокок (карбоновая капсула) был использован на McLaren MP 4/1 в 1981 году, и с тех пор этот конструктивный элемент считается основным средством защиты гонщика.
Бывший инженер по безопасности команды Toro Rosso Матвей Конаков отмечает, что карбоновый монокок не единственное устройство, которое помогает спасти жизнь пилоту.
Стандарт автомобилей в “Формуле-1” таков, что допускается разрушение любых конструктивных элементов, например подвески, шасси, но не монокока. Каждый “боевой” автомобиль, построенный для участия в гонках, проверяется тремя разными лабораториями на соответствие стандартам. Топовые команды тратят на создание монокока космические деньги — миллионы евро за два-три автомобиля. Капсула, в которой находится гонщик, выдерживает столкновение с отбойником на скорости 220–230 километров в час
Матвей Конаков
Бывший инженер по безопасности команды Toro Rosso
По словам Конакова, столкновение россиянина Даниила Квята и канадца Лэнса Стролла — классический пример работы систем безопасности, заложенных в конструкцию гоночных автомобилей. Он считает, что Стролл не пострадал в том числе благодаря встроенным ролл-барам HALO — устройствам, предотвращающим контакт головы пилота с поверхностью.
Грожан выжил, но чуть не сгорел
После чудовищной аварии 1 августа 1976 года, в которой едва не погиб легендарный гонщик Ники Лауда, системы безопасности болидов серьёзно переработали. Однако система пожаротушения на самых быстрых автомобилях в мире появилась лишь через десять лет — быстро реализовать безопасную и лёгкую конструкцию долгое время не получалось из-за ограничений по весу и требованиям FIA.
В результате первой аварии на Гран-при Бахрейна автомобиль гонщика Ромена Грожана в буквальном смысле разломился пополам и начал гореть. Подушек безопасности и боковых “шторок” в болиде F1 нет, зато есть кевларовая обшивка монокока. Внутреннее покрытие защищает гонщика во время аварии и последующего возгорания. Однако в данном случае встроенная система пожаротушения не сработала — монокок, объятый пламенем от горящего топлива, пробил ограждение и застрял, как пуля в бронежилете, продолжая гореть.
Если выяснится, что система пожаротушения была построена с нарушениями, Haas могут отстранить от участия в гонках. Впрочем, технологии всё равно спасли Грожана — он был одет в фирменный огнестойкий костюм гонщика F1.
Произведение искусства
Костюм гонщика “Формулы-1” сшит из специального метаарамидного волокна — номекса. Огнестойкая ткань в несколько тонких слоёв позволяет гонщику пережить прямой контакт с огнём при температуре около 850 градусов. Именно этот костюм и спас Грожана, пока пожарная команда заливала болид пеной. Ещё одна важная деталь в снаряжении автогонщика — специальный шлем.
Создание защиты для головы гонщика начинается в карбоновой матрице. Мерки снимаются с головы каждого конкретного гонщика, учитываются все анатомические особенности черепа. Когда карбоновая матрица готова, в неё заливают кипящий лексан — специальную смолу с арамидным волокном (из которого делают сверхпрочные бронежилеты). Шлем со встроенной амортизацией позволяет сохранять голову пилота целой после столкновения и оснащён специальным шейно-плечевым креплением, которое предотвращает переломы шеи при ударах на огромных скоростях.
Каждая команда (два пилота + один в запасе) тратит на защитное снаряжение гонщиков астрономические суммы. Гоночный костюм живёт не дольше двух тренировок или одной гонки, а физические изменения тела гонщиков вынуждают гоночные команды заказывать до 12–16 шлемов на одного пилота. Стоимость самых передовых систем защиты головы доходит до 80 тысяч евро. Костюмы для гонщиков “Формулы-1” тоже недёшевы: один комплект обходится примерно в 20 тысяч евро. Обувь пилотов F1, которую шьют из кожи и номекса, — комплект специальных кроссовок для гонок и тренировок — около пяти тысяч евро. Как и одежда, обувь из этого материала не горит и не деформируется при ударах.
Источник
Система «гало» за три сезона своего существования в Формуле-1 спасла уже по меньшей мере одну жизнь и несколько раз защитила от серьёзных травм. Но как пилоты относились к этому нововведению перед стартом сезона-2018 года?
Мало кто верил в эту систему — подумать только, на первом заседании команд идею введения «гало» поддержала только «Феррари»! Да и реакция Нико Хюлькенберга после его переворота на Гран-при Абу-Даби 2018 года ещё свежа в памяти, когда пилот жаловался, что не может выбраться из кокпита. Тогда «гало» подвергли серьёзной критике, но хвала ФИА, что они решили не отказываться от, казалось тогда, достаточно спорной системы.
Ещё по первым исследованиям ФИА было выяснено, что «гало» могла бы спасти несколько жизней, будь она внедрена в автоспорт на несколько лет раньше — например, Марко Кампоса в Формуле-3000 в 1995 году или Марию де Вильоту на тестах «Маруси» (после аварии она выжила, но внезапно умерла через некоторое время после инцидента). А вот с ситуацией с аварией Жюля Бьянки даже по исследованиям ФИА всё было не столь однозначно, пусть условно и считается, что «гало» могла его спасти — по признанию федерации, удар о трактор был «сверх возможностей» системы, поскольку на болиде была оторвана основная дуга безопасности, которая должна выдерживать шесть тонн.
Как Грожан выжил и выбрался из огня? И почему его болид так развалился и вспыхнул? Разбор
Как ни странно, подобные разрушения машины — это признак, что всё пошло по плану.
«Грустный день для Формулы-1»
Но как именно пилоты относились к этой системе перед её внедрением? Не сказать, что положительно, в том числе и главный герой минувшей недели — Ромен Грожан.
«День, когда это было анонсировано, — грустный для Формулы-1. Я всё ещё против „гало“, не думаю, что ему есть место в Формуле-1. Как гонщик и директор ассоциации пилотов Формулы-1, я должен поблагодарить ФИА за все проведённые исследования, так как они были очень трудоёмкими, и „гало“ — сильная система для многих случаев. Ассоциация пилотов Формулы-1 не поддерживает «гало», но поддерживает попытки ФИА сделать машины более безопасными», — сказал Грожан после анонса.
Но если бы «гало» не появилась, то грустным днём для Формулы-1 стало бы 29 ноября 2020 года — система попросту спасла жизнь Грожана от повторения ситуации с Хельмутом Кёниигом в 1974 году, когда пилот получил травмы несовместимые с жизнью на Гран-при США, столкнувшись с точно таким же барьером, как тот, который встретил Ромена в Бахрейне.
«Это последний раз, когда машина будет выглядеть красиво»
Напарник Грожана, Кевин Магнуссен, кстати, тоже был противником этой системы и, по заветам Гюнтера Штайнера, не особо стеснялся в выражениях: «Машины Формулы-1 не должны быть уродливыми. Именно поэтому „Феррари“ круче „Мазды“. Всё дело в страсти. Раз это выглядит как дерьмо, это и есть дерьмо», — говорил Магнуссен.
«На мой взгляд, нет никакой нужды в дополнительной защите головы. Эти машины уже и без того безопасны», — Хюлькенберг, несмотря на разгоравшийся в то время конфликт с Магнуссеном, придерживался позиции датчанина.
А вот нынешний семикратный чемпион мира (скорейшего выздоровления Льюису) был не столь однозначен и говорил не о пользе «гало», а об утерянной красоте болидов: «Это последний раз, когда машина будет выглядеть красиво. Думаю, со следующего сезона, с точки зрения эстетики, мы будем терять. Но, по крайней мере, у нас будет прогресс в вопросе безопасности».
Что касается ещё одной звезды Формулы-1 современности, Макса Ферстаппена, то он не стесняясь критиковал систему – в основном за эстетику: «Я не против защиты кокпита, но вдохновение для этого надо было черпать из примеров LMP1. У нас же, в конечном итоге, получился какой-то шлёпанец. Если бы мы убрали „гало“, то болид 2018 года получился бы очень красивый. «Гало» — результат чрезмерной реакции. Несчастные случаи происходят, и люди иногда гибнут. Но такое случается и после того, как человек выходит из душа, или если его собьёт машина. Что мы можем сделать? Лежать в кровати, как мумии? Понимаю желание повысить безопасность, но несчастные случаи — часть нашей жизни», — говорил Ферстаппен.
Грожан рассказал, от чего будет зависеть его возможное участие в Гран-при Абу-Даби
«Предложи вы эту систему Уилсону, он бы согласился»
Однако, у системы были и сторонники, и, как показала практика, эти гонщики оказались более чем правы. Так, например, систему, пусть и по традиции немногословно поддержал Кими Райкконен: «Гало» — система безопасности, так что я даже доволен её внедрением”.
Ну а Себастьян Феттель и вовсе привёл в пример Джастина Уилсона, погибшего на гонке IndyCar в 2015 году — кстати, ФИА при разработке «гало» просчитывала эту аварию и исследования показали, что пилот остался бы жив и невредим.
«Понимаю, многие считают, что «гало» не соответствует внешнему виду болида Ф-1. С другой стороны, времена меняются, надо двигаться вперёд. Эта система даёт дополнительную защиту… Предложи вы её Джастину Уилсону какое-то время назад, он бы согласился. И мы бы согласились, чтобы спасти его жизнь», — говорил Феттель.
«Благороднейший из джентльменов гонок». Памяти Джастина Уилсона
Остановилось сердце ещё одного гонщика. Коллеги и близкие — о Джастине Уилсоне, погибшем в результате аварии на гонке «Индикар» в Поконо.
Поддерживал Феттеля и другой нынешний ветеран, будущий пилот «Альпин» Фернандо Алонсо: «Я склоняюсь к тому, чтобы согласиться с Феттелем. В первую очередь это безопасность. Если система способна защитить нас от многих фатальных инцидентов, которые приключались за последние 10-15 лет, то мы с радостью должны воплотить её использование в жизнь. Все мы были бы рады использовать его раньше, чтобы избежать смертельных инцидентов случившихся раньше. Это единственное, о чём мы должны говорить».
Мнения пилотов на момент внедрения системы «гало» разделились. Кто-то говорил о том, что система уродлива и напоминает шлёпанец, кто-то — что безопасность и так на высоком уровне. Но ФИА стояла на своём, и, как показала практика, была более чем права.
Грожан: пытался выбраться три раза. Я видел, что смерть близко
Источник
А визор шлема не выдержал и расплавился.
Гран-при Бахрейна начался как эпичный сиквел «Смертельного оружия»: главному герою Ромену Грожану из «Хааса» оставалось всего три недели до пенсии (команда не стала продлевать с ним контракт, а других вариантов в «Ф-1» не нашлось), но спустя минуту после начала на экране уже случился взрыв и экшн.
Однако №8 не сгорел и даже ничего не сломал: сам поднялся из остатков болида, выбрался из огня и упал в руки медицинского делегата ФИА Иэна Робертса.
В процессе спасения француз только немного ожег руки, потерял ботинок и заработал легкую контузию – вполне легко отделался. По словам босса «Хааса» Гюнтера Штайнера, в первом же разговоре по телефону с Грожаном гонщик сам это признал.
И трудно с этим не согласиться! Давайте пройдемся по фактам:
- Похоже, Бахрейн – единственное место, где не используются никакие поглотители ударной энергии в таком месте. Поэтому, собственно, авария и вызвала разрушение машины
- Болид Грожана врезался в жесткие барьеры на скорости 221 км/ч, а перегрузка составила 53G – то есть на тело Ромена воздействовала одномоментно сила, равная давлению 3710 кг!
- Ромен провел в огне 27 секунд, пока ждал помощи – чтобы кто-то сбил пламя, и можно было провести процедуру эвакуации из болида. То есть суммарно гонщик контактировал с пламенем примерно 32-33 секунды
- Огнеупорные комбинезоны нынешней спецификации обязаны выдерживать до 45 секунд при температуре не менее 260 градусов по Цельсию – как вы понимаете, времени у Грожана оставалось не так много. К примеру, визор шлема расплавился от жара!
Так что спасение Ромена – настоящее технологическое чудо, оплаченное годами ужесточения требований к безопасности. Причем каждая новая волна все более суровых задач для производителей экипировки, болидов и барьеров ставилась чаще всего из-за гибели и травм других гонщиков – и наконец-то все теперь сработало как надо. Давайте подробно разберем, как современные стандарты безопасности помогли обладателю десятка подиумов в «Ф-1» уцелеть после жуткого удара, взрыва и двух дюжин секунд в аду.
От размазывания в блин по барьерам Грожана спасли гало, капсула безопасности и HANS
Прежде всего нельзя на признать заслугу самой видной и обсуждаемой (в последние годы) структуры безопасности – гало. Именно она приняла на себя боковой удар под углом примерно 45 градусов и промяла барьерный рельс.
Гало спасло жизнь Грожану: судя по графической реконструкции, без него Ромена ждал бы крайне неприятный контакт головой о металл на скорости 200 км/ч.
Систему защиты разработали в ответ на смертельную аварию пилота «Индикара» Джастина Уилсона и судебные иски к ФИА от родственников погибшего на Гран-при Японии 2014 года Жюля Бьянки. В итоге в январе 2016-го регулятор заказал командам разработку защиты, в марте того же года «Мерседес» представил «гало» как решение задачи – после многочисленных тестов и проб альтернативных версий ее ввели в 2018-м.
Поначалу надстройка над кабиной вызвала бурю возмущений среди пилотов и болельщиков – ее критиковала за уродство буквально половина пелотона, а босс «Мерседеса» даже мечтательно предлагал спилить конструкцию бензопилой. Одним из главных контраргументов тогда высказывался постулат «гонки и так стали слишком безопасными». Кто теперь с этим согласится?
«Несколько лет назад я не поддерживал гало, но, думаю, это лучшая вещь, которую внедрила «Формула-1» – без нее я бы сейчас с вами не разговаривал», – подтвердил эффект от девайса Грожан, неоднократно высказывавшийся против в 2017-м.
Система защиты «гало» спасла от травм головы 4 гонщиков «Ф-1» за три последних Гран-при. Ее ненавидели за уродование болидов
Также Грожану помогло и наличие капсулы безопасности – максимально крепкой части монокока, созданной с прицелом выдерживать самые жесткие нагрузки и не разваливаться. Она выстояла и в этот раз.
Карбоновые монококи дебютировали в 1981-м, и команды переняли их после жуткой аварии Джона Уотсона на Гран-при Италии того сезона: с обычным устройством британец, скорее всего, погиб бы, а инновационная разработка «Макларена» позволила ему без единой царапины выйти на следующую гонку. Правда, до 1997-го ФИА не выдвигала стандартных требований к крепости капсуды – только после гибели Айртона Сенны машины начали допускать до гонок исключительно после обязательных крэш-тестов и других проверок на крепость.
Следующим опасным моментом для Ромена была опасность перелома основания черепа из-за моментального сброса скорости. Однако здесь на выручку пришла система защиты головы и шеи HANS – она фиксирует голову и шею в одном механизме и не позволяет перенапрягать позвоночник резкими отклонениями. Разработали ее как ответ на смертельную аварию Роланда Ратценбергера на Гран-при Сан-Марино 1994-го и ввели в обязательное использование в 2003-м.
Благодаря этим устройствам даже чудовищные перегрузки не просто сохранили жизнь Грожану, но даже не выбили его из сознания – по рассказу босса «Хааса», №8 запомнил каждый момент аварии. За исключением момента пропажи руля.
Против огня помогли новейший огнеупорный комбинезон и шлем
После физического контакта со стеной и начала пожара главной опасностью для гонщика становится, конечно же, огонь – и против стихии у парня в машине есть огнеупорный комбинезон, шлем и перчатки.
Грожан провел в самом эпицентре ада почти 30 секунд – и, на самом деле, ему повезло: именно перед стартом сезона-2020 ФИА постановила перейти на новейшие гоночные комбинезоны с усиленными требованиями. Их тестировали два года – из-за крайне жестких требований: после пяти секунд в 260-градусном пламени температура обязана была подняться не выше, чем на 24 градуса, а ткань должна была удерживать кожу от ожогов минимум 24 секунды. Требования по «выносливости» до начала разрушения – 45 секунд.
Тесты новых огнеупорных костюмов для гонщиков «Формулы-1» – настоящий хардкор. Ткань поджигали прямо на людях
До новой спецификации комбинезона стандарты безопасности ФИА не менялись 18 лет – так что в предыдущем сезоне последствия аварии оказались бы намного хуже. Ромен точно обгорел бы сильнее: теперь ожоги коснулись в основном рук (перчатки, балаклава, нижнее белье и обувь по-прежнему обязаны выдерживать только 12 секунд – как и костюмы год назад).
Откуда же в гонках вообще появились навороченные костюмы? После гибели Джерри Анзера-младшего в пламени взорвавшегося болида на «Инди-500» в 1955-м – тогда организатор главной гонки Америки ввел обязательное ношение огнеупорных комбинезонов. В «Формулу-1» они пришли после изобретения синтетической ткани Nomex в 70-х – и в 1975-м ФИА обязала всех пилотов использовать такую одежду (хоть и не конкретизировала обязательные требования). Первые спецификации безопасности появились в 1986-м после гибели Элио де Анджелиса – хоть итальянец пострадал не конкретно из-за огня, а надышался дымом, регулятор решил снова поднять уровень безопасности и ввел стандарты для комбинезонов и минимальное время на самоэвакуацию гонщика из кокпита.
Кстати, насчет дыма: теоретически он грозил проблемами и Ромену, но современные шлемы тоже давно производят с учетом уроков старых аварий Лауды и де Анджелиса. Они здорово фильтруют копоть и гарь.
«Ромена немного пошатывало, а визор на его шлеме стал непрозрачным и расплавился. Мне удалось снять с Ромена шлем, чтобы удостовериться, что с ним все в порядке. В такой ситуации нужно понять, какое влияние на человека оказал сам огонь, надышался ли он дымом, нет ли проблем с дыхательными путями. Но шлем обеспечил нужную защиту – через него ничего не проникло», – подтвердил медицинский делегат.
Шлем для «Ф-1» за $5000 в разрезе: пара миллиметров карбона и кевлара, потом пять сантиметров пенопласта. Выдержит выстрел
Выбраться из огня помог смелый пожарный и тут же прибывший медкар. Без них у Грожана могли возникнуть проблемы
Однако ни комбинезон, ни шлем спасли бы пилота, если бы вокруг него так и оставался пламенный ад – Ромену просто некуда было эвакуироваться. Так что огромную благодарность за спасение жизни №8 стоит выписать маршалу с огнетушителем, прибывшему на место аварии уже через 10 секунд после взрыва.
Спустя пять секунд он уже готовил устройство к работе – а ведь на самом деле его огнетушитель не предназначался для борьбы с пламенем подобного рода. Обычно волонтерам на треке раздают пенные сифоны для заливки локальных возгораний на болиде – для простой остановки повреждения других дорогостоящих компонентов машины (к примеру, идеально для работы с моторным отсеком). С большим открытым пожаром он ничего не смог бы поделать – но все равно попытался. И его усилий оказалось достаточно, чтобы временно сбить огонь – как раз чтобы Грожан увидел, в какую сторону ему нужно вылезать.
«Жар был безумный. Я только окинул взглядом происходящее и посмотрев направо увидел, как Ромен пытается выбраться из кокпита болида. Нам был нужен какой-то способ до него добраться. И тут нам помог маршал – напора его огнетушителя оказалось как раз достаточно, чтобы на время сбить пламя, и Ромен сумел достаточно оттолкнуться, выбраться из машины, и мы помогли ему перебраться через ограждение», – подтвердил вклад смелого пожарного Робертсон.
Без стараний маршала №8 рисковал остаться в кокпите еще на десяток-другой секунд (пока персонал медкара не похватал бы свои огнетушители) – и на них ресурса даже самого навороченного и новейшего огнеупорного костюма могло и не хватить.
Кстати, важным моментом для потенциального спасения стало как раз экстренное прибытие на место происшествия медкара с медицинским делегата Иэном Робертсом и водителем Аланом ван дер Мерве. Их помощь стала бы критической, если бы Ромен пострадал серьезнее, но они и так сразу же помогли пилоту убраться подальше от пылающей машины
«За всю свою карьеру водителя медицинской машины я никогда не видел такого пожара, – описал ван дер Мерве. – Это было нечто незнакомое. Мы могли опираться только на подготовку и свои мозги. Мы проводим множество тренировок, отрабатываем разные сценарии, но это было просто безумие.
Когда ты видишь одну половину машины и не знаешь, где другая, а вокруг бушует огонь, и при этом у тебя только считанные секунды – помогает лишь подготовка. А еще мы действовали инстинктивно и быстро думали».
Экстренное прибытие медкара на место аварии – не только заслуга природной скорости парня за рулем, но и традиции. Машина с врачом, аптечкой и огнетушителями следует за болидами «Ф-1» весь первый круг на всякий случай уже 42 года – после стартового завала из девяти машин на Гран-при Италии 1978-го. Тогда погиб один из претендентов на титул Ронни Петерсон.
Грожан отделался ожогами – но все равно пропустит следующий Гран-при
По последним медицинским обновлениям, 34-летний гонщик «Хааса» избежал проблем с костями, сотрясениями и даже ушибами – главной проблемой оказались ожоги кистей второй степени. Его выпишут из больницы 1 декабря, но врачи на всякий случай не допустили Ромена к следующей гонке, запланированной на 6-е. Вместо №8 американская команда посадит в кокпит Пьетро Фиттипальди – дебютанта и внука двукратного чемпиона «Ф-1» Эмерсона Фиттипальди. Изначально босс «Хааса» не был против подождать восстановления Грожана и даже обещал ему собрать новый болид из запасного шасси и последнего комплекта резервных деталей, но все-таки здравый смысл возобладал.
Теперь же главная цель Ромена – полностью выздороветь к финальному Гран-при сезона в Абу-Даби. Вряд ли №8 решит его пропустить: все-таки именно на «Яс-Марине» произойдет прощание парня, взявшего десять подиумов, с «Формулой-1».
И Грожану точно стоит поблагодарить технический прогресс и драконовские требования ФИА к безопасности за то, что прощание с высшей лигой автоспорта не произошло уже в минувшие выходные. Как видите, практически за каждый аспект и протокол уплачена чья-то жизнь.
«Формулу-1» покидает веселый крэшер. Его фишка – глупые аварии, хотя он подавал надежды и взял десять подиумов
«Ф-1» рискнула жизнями маршалов: пустила болиды на полной скорости до конца уборки обломков. Гонщики негодуют
Пилоты «Ф-1» оттачивают сверхчеловеческую реакцию обычными бросками теннисных мячиков. Объясняем, как это работает
Фото: globallookpress.com/Hoch Zwei/Keystone Press Agency; REUTERS/Hamad I Mohammed; Gettyimages.ru/Peter Fox
Источник