Когда у нарциссы болит голова

Глава Первая

Люциус Малфой мерил шагами расстояние между двумя спальнями и пытался успокоиться. Вот уже который вечер Нарцисса запиралась у себя и отказывалась даже впустить его в свою спальню. Люциус проверил каминную связь, поставил следящее заклинание на окна, подозревая жену в измене, но ничего не обнаружил. Просто его любимая жена вот уже второй месяц закрывалась от него в спальне, жалуясь то на головную боль, то на усталость, то находила какую-нибудь совершенно глупую причину. Малфой не понимал такого поведения жены, но вникать в её ложь был ненамерен. Достаточно было того, что он натерпелся в Азкабане, выслушивая своего адвоката, следователя и охранников, которые под конец приходили просто поболтать.

Бросив последний гневный взгляд на закрытую дверь, он решительным шагом спустился вниз и подошёл к камину. Все бордели ночного Лондона были в его распоряжении. Но вместо этого он направился сначала в бар, а затем бесцельно бродил по улицам, чувствуя себя глубоко несчастным.

* * *

Вечерний сеанс закончился, и из кинотеатра вышли припозднившиеся посетители. В основном, парочки. Последней вышла одинокая девушка с забранными в хвост каштановыми волосами. Она завистливо покосилась на расходящиеся парочки и быстро пошла прочь по пустынной улице. Пройдя до середины улицы, она свернула в тёмный переулок, срезая путь. Девушка ни разу не обернулась, и не замедлила шаг, следуя знакомым маршрутом. Лёгкая пружинящая походка и кроссовки на мягкой подошве делали её передвижение почти бесшумным. На выходе из проулка она чуть не наткнулась на чёрную кошку, которая с громким мявом шарахнулась из-под ног. Девушка ойкнула и на мгновение замерла, провожая кошку взглядом. Когда она повернулась обратно к освещённому проспекту, то увидела странно знакомую фигуру, движущуюся летящей походкой по противоположной стороне. Не застёгнутый чёрный плащ развевался за плечами, подобно крыльям, а порывы ветра разбрасывали по плечам длинные белые волосы. Девушка моргнула, прогоняя наваждение, и свернула в сторону дома. Уже у самого крыльца она вдруг остановилась и хлопнула себя по лбу.

— Малфой! — она покачала головой. — Интересно, что он тут забыл?

* * *

Люциус Малфой прервал свою прогулку, услышав кошачий вопль. Он отступил в тень, активируя отвлекающего фантома, который продолжил путь, с тем, чтобы раствориться через пару миль. Увидев, что из переулка вывернула какая-то девчонка, он облегчённо вздохнул. Девушка проводила взглядом удалявшуюся фигуру, потом развернулась и пошла в другую сторону. Когда она проходила под фонарём, Малфой её узнал. Грязнокровка, подружка Поттера. Решив, что это будет небесполезно, он проследил за ней до самого дома, и усмехнулся, когда она хлопнула ладонью по лбу и произнесла его имя. Следуя порыву, он подождал, пока девушка войдёт, а потом обошёл дом, следя, где зажжётся окно.

Свет появился в маленьком окошке на первом этаже, и Люциус осторожно заглянул в него, привстав на выступающий камень. Он увидел белый потолок, кусок стены, выложенной одинаковыми гладкими плитками и край ванны. Прямо у окна находился душ. Розовая занавеска, не дающая воде брызгать за пределы ванны, скрывала остальную комнату. Шум льющейся воды почти заглушал мурлыканье стоящей в ванной девушки. Мокрые волосы тяжёлой волной лежали на спине, тонкие розовые пальчики сжимали пенную губку. Девушка стояла спиной к окну и ласкающими движениями намыливала плечи, руки и грудь. Она нагнулась, пропадая из поля зрения, потом встала в полный рост, уже без губки, и вытянула руки вверх, поворачиваясь под струями воды. Люциус отпрянул от окна, испугавшись, что она может его увидеть, но повинуясь почти подростковому любопытству, вернулся и приник к стеклу, следя за девушкой. Гермиона вылила густую перламутровую жидкость из большого зелёного флакона на каштановую гриву волос и несколькими движениями взбила белую пену, покрывшую голову целиком. Зажмурившись, девушка легкими движениями массировала голову. Она негромко напевала и раскачивалась в такт. Уложив волосы вокруг головы, она ловким движением завернула пару прядей так, чтобы волосы не расползлись, и опустила руки вниз. Люциус с нарастающим возбуждением разглядывал, как она гладит себя по плечам и груди, задерживаясь на заострившихся сосках. По вискам, по шее и по груди девушки стекали тонкие дорожки пены, которые она пальцами размазывала по коже. Продолжая одной рукой ласкать грудь, она опустила вторую вниз, и Люциус чуть не упал, пытаясь переместиться, чтобы проследить за ней. Наконец, он нашёл удобный выступ и сдвинулся чуть выше, так, что девушку стало видно почти полностью. Он жадно следил, как её скользкие от шампуня пальчики ныряют между ног, скользя по нежным складкам. Гермиона откинулась на стену и поставила одну ногу на край ванны. Она уже не пела, а только постанывала, закусив губу. Руки девушки двигались всё быстрее, а сама она всё больше выгибалась, рискуя соскользнуть и упасть. Люциус почувствовал, что ему слишком тесно в брюках, и понял, что больше не выдержит. Он соскочил на землю и дисаппарировал. Гермиона вскрикнула, изогнувшись в оргазме, и не слышала ни мягкого стука за окном, ни хлопка аппарации.

* * *

Мужчина выбрал рыжеволосую шлюху с наиболее невинным лицом и угловатой фигурой. Наверное, она стоила той суммы, которую он заплатил, и весьма умело довела его до разрядки, но Люциус не испытал удовлетворения. Продажная женщина, какой бы умелой она ни была, не смогла заменить отточенными движениями той страсти, с какой ему отдавалась жена, а тем более, той невинности, с которой ласкала себя магглокровка-Грейнджер. Именно поэтому Малфой вот уже шестую неделю буквально осаждал спальню жены — он соскучился по чувственной дрожи, сдерживаемым стонам и неприкрытому огню страсти, горящему в её глазах, когда она отдавалась ему. Все, что можно было достать в Азкабане за деньги — от газет и шоколада, до шлюх и холодного оружия, — у него было. Но удовлетворение физических потребностей не шло ни в какое сравнение со всё возрастающим душевным голодом. И раз любимая жена второй месяц отговаривалась больной головой, то… Люциус облизнулся, размышляя над только что пришедшей в голову идеей.

* * *

Три долгих вечера он проторчал в грязном тёмном переулке, дожидаясь её. И наконец, его терпение было вознаграждено. Он услышал лёгкие шаги и увидел стройную фигуру, идущую быстрым шагом от одной светлой улицы до другой. Он зашёл ей за спину и быстрым движением схватил девушку, одной рукой прижимая её руки к телу, а второй закрыв рот. Девушка даже не успела ничего сообразить, когда он аппарировал.

* * *

Гермиона ошарашено закрутила головой, почувствовав, что её отпустили. Вокруг было темно. Справа кто-то тихо дышал. Девушка рванулась на звук, но почувствовала лишь тонкий шёлк, ускользнувший из-под пальцев.

— Кто вы? Где я? — спросила девушка, тщетно пытаясь хоть что-то разглядеть.

— Предположим, в плену, — невидимый похититель разговаривал шепотом, что отметало возможность узнать его по голосу.

— Зачем? — спросила Гермиона. — Это как-то связано с Гарри?

— Как же вы мне все надоели со своим Поттером, — донеслось из темноты. — Вы не допускаете даже мысли о том, что молодую красивую девушку могут похитить только за то, что она молодая и красивая? Хорошие же у вас друзья.

Девушка охнула.

— Вы имеете ввиду, что изнасилуете меня? — в срывающемся голосе звучал неприкрытый ужас.

— Я способен на многое, но не унижусь до насилия над женщиной, — он перестал шептать, но Гермиона не могла понять, слышала ли она этот усталый голос раньше.

— Тогда что? Шантаж? Или вы думаете купить меня? — разъярилась девушка.

— Только если вам этого захочется, Гермиона.

Теперь он говорил тягуче, почти нежно, растягивая слова, обволакивая голосом.

— Малфой! — воскликнула девушка. — Вы за это ответите! Мои друзья вас из-под земли достанут!

Он моментально оказался сзади и сжал её локти, прижимая к бокам и не давая шевельнуться.

— Зовите меня Люциус, моя милая. Нам ведь предстоит провести вместе много приятных минут, — его губы были у самого её уха, и она чувствовала его дыхание у себя на щеке.

Гермиона рванулась, освобождаясь и упала на пол, не ожидая, что её отпустят.

— Ох, простите, мисс. Вам помочь подняться? — Малфой стоял совсем рядом, и наверное, даже протягивал руку.

Девушка выбросила ногу в его сторону и попала по чему-то жёсткому. Судя по сдавленному возгласу, ему было больно.

— Вы немного промахнулись, мисс. Так что можете не надеяться, что я передумаю.

Он что-то пробормотал, и девушка увидела синюю вспышку, и потеряла сознание.

* * *

Очнулась она на мягкой кровати. Вскочив, она откинула полог и оглядела комнату. Четыре стены без единого окна, завешенные чёрным шёлком. По полу разбросаны подушки, а сам пол покрыт мягким ковром. Потолок светился мягким зелёным светом. Девушка отошла от кровати и попыталась найти дверь. Тщетно. Ни малейшей щели.

Раздался хлопок, и Гермиона повернулась на звук. У стены стоял Малфой с подносом в руках. Почувствовав дразнящий аромат свежей выпечки, девушка вспомнила, что со вчерашнего обеда ничего не ела. Она мужественно сглотнула слюну и решила, что ничего из рук этого чистокровного сноба не примет.

Малфой подошёл к кровати, сел на край и с невозмутимым видом принялся есть булочку.

— Берите, — предложил он, указывая на поднос. — Вы здесь уже сутки, и до сих пор ничего не ели.

Гермиона нашла в себе силы сопротивляться манящему запаху и даже скривилась, изображая отвращение.

— Я не уверена, что люблю булочки с любовным зельем, — ответила она, нагло глядя в глаза похитителю.

— Как хотите. Но если вдруг проголодаетесь, то всегда можете попросить, — он улыбнулся. — Мне не хотелось бы стать свидетелем голодного обморока.

— Единственное, о чём я могу вас попросить, так это, чтобы вы отпустили меня, пока не произошло ничего непоправимого, — сказала девушка.

— Это одна из нескольких возможных просьб, которые я предпочту не выполнять.

— Из нескольких? — удивилась девушка. — И какие же ещё просьбы относятся к запретным?

— Ну, например, если вы попросите вас убить… — протянул Малфой.

— Убить? Почему я вдруг захочу умереть? — девушка шарахнулась в сторону, прижимая руки к лицу. — Вы собираетесь меня пытать? — ужаснулась она.

— Нет, ну что вы. Ни пытать, ни насиловать, ни убивать, я вас не собираюсь, — Люциус доел последнюю булочку и откинулся на кровати, наслаждаясь ошарашенным выражением лица Гермионы.

— А зачем тогда вы меня похитили?

— Для эстетического удовольствия.

Девушка несколько минут молчала, обдумывая его слова, а потом спросила:

— Вы полагаете, что я что-то вроде статуи?

— Нет, я полагаю, что вы очень привлекательная внешне молодая особа, на которую мне приятно смотреть, и которой я хотел бы обладать.

— Как-то не вяжется с вашим предыдущим заявлением, что вы не собираетесь меня насиловать, — съехидничала Гермиона.

— Я даже не буду пытаться, пока вы сами меня не попросите.

— Тогда вам придётся долго ждать, — Гермиона улыбнулась как можно более обворожительно. — Кстати, как ценному эстетическому экспонату мне полагаются условия для поддержания себя в приличном виде? Или вы последуете азкабанским традициям?

Ей показалось, что при упоминании магической тюрьмы, его лицо дрогнуло.

— Конечно, я предоставлю вам ванную комнату. Вот только, к сожалению, не смогу оставить вас там одну. Не люблю утопленников.

Малфой развёл руками в стороны, всем своим видом давая понять, что он бы и рад, но не может совладать со своими опасениями.

— Вы можете думать обо мне всё, что угодно. Возможно, в чём-то вы правы.

Он подошёл к стене, направил на неё палочку, и драпировки раздвинулись, открывая дверь. На двери не было ни ручки, ни замка. Люциус открыл её, просто толкнув, и Гермиона отметила про себя, что дверь качалась на петлях в обе стороны.

— Вы позволите? — спросила девушка, протискиваясь мимо Малфоя и кладя руку на дверь, намереваясь её закрыть.

— У вас минута, — сказал Люциус, отходя от двери. — Потом я начну волноваться.

Девушка постаралась уложиться в минуту, но еле успела застегнуть джинсы, как дверь распахнулась.

— Что-то вы долго, — сказал Малфой, оглядывая помещение.

Удовлетворившись осмотром, он протянул Гермионе что-то чёрное и пушистое. Девушка осторожно взяла протянутый свёрток и развернула ткань. Лёгкая, почти невесомая мантия приятным теплом окутывала руки.

— Вам придётся это надеть, — сказал Малфой, прикрывая за собой дверь.

— Вы не могли бы выйти, пока я переодеваюсь? — спросила Гермиона.

— Нет, мисс. Привыкайте к моему присутствию, — он улыбнулся. — Впрочем, вы можете раздеться в ванне, за занавеской.

Девушка осмотрела занавеску, подозревая подвох, потом закрыла ванну и залезла внутрь. Малфой проследил за её действиями, потом наколдовал себе стул и сел рядом с дверью.

— Не волнуйтесь, Гермиона. Я не имею привычки подглядывать за женщинами в ванной. Но в ваших интересах говорить со мной, пока вы скрыты занавеской. Чтобы я не опасался за вашу жизнь.

— Мне не о чем с вами говорить, сэр, — Гермиона положила на тумбочку кофту и джинсы. И испуганно охнула, когда Малфой призвал их к себе заклинанием. — Верните мои вещи! — крикнула девушка.

— Я не могу позволить вашей красоте прятаться за этими тряпками. Вы наденете мантию. Впрочем, если вы будете себя хорошо вести…

— Нет!

— Тогда вы их не получите, — мужчина направил на вещи палочку, и они исчезли.

Гермиона что-то прошипела и включила воду. Вся эта нелепая ситуация, совершенно нелогичная и невыносимая, казалась сном. Люциус Малфой — чистокровный сноб и аристократ, похитивший её в нескольких метрах от собственного дома, для “эстетического наслаждения”. Обитая шёлком комната, королевских размеров кровать, и не меньшая ванна, в которой сейчас пенится голубая ароматическая жидкость. Девушка не знала, смеяться ли над нелепостью ситуации, в которой любая другая на её месте, чувствовала бы себя на седьмом небе от счастья, или плакать от бессилия, понимая невозможность побега и не веря в то, что кто-то может найти её здесь. Малфой выглядел очень уверенным в себе. Он вёл себя так, будто она здесь по собственной воле, не распускал руки, и пока ни разу не обозвал её грязнокровкой.

— Сэр, я передумала, — начала Гермиона, специально сделав паузу, и едва сдержала смех, когда похититель закашлялся. — Я хочу есть.

— Что бы вы хотели, Гермиона? — Люциус справился с собой и улыбнулся, оценив подначку.

— Я бы съела пиццу, — девушка была уверена, что Малфой даже не знает, что это такое. — С курицей и грибами.

Она опустилась в теплую воду по плечи и усмехнулась, представляя ошарашенное лицо мага.

— Вы уверены, что не хотите нормально поесть? Пицца — не лучшая еда для юного организма.

Гермиона удивлённо охнула, она не рассчитывала, что колдун, презирающий всё маггловское, может знать, что такое пицца.